О наркомании в СССР, во всяком случае до времён перестройки и гласности, говорить было как-то не принято. Нет, практически всем было известно, что такое явление у нас в стране есть, но традиционно считалось, что группу риска составляют судимые граждане, пристрастившиеся к наркотикам в местах лишения свободы или представители артистической богемы.
Такие, например, как Владимир Высоцкий и Аркадий Северный, немногочисленные хиппи из крупных городов, а также жители среднеазиатских республик, и некоторых дальневосточных регионов, в которых количество наркоманов никто и никогда не считал.
Статистические данные об объёме потребления и ареале распространения наркотических веществ не только не публиковались, но и считались секретными.
На самом деле, для современного наркомана ассортимент советских аптек в 1950-1980-е годы был бы настоящим Клондайком. В пятидесятые годы свободно продавались, например, желудочные таблетки на основе натурального опиума, а позже и эфедрин, и кодеин, и различного рода барбитураты.
Приготовить какое-нибудь "веселящее" зелье не составляло никакого труда. Но в шестидесятые годы, например, количество "аптечных" наркоманов, которые что-то готовили сами, было совсем небольшим. Тогда их интересовали только чистые наркотики типа морфина, омнопона, кокаиновых капель и других лекарств, отпускавшихся по рецепту.
Но давайте обо всём по порядку. Определённое представление о количестве наркозависимых граждан в некоторых регионах РСФСР, системе распространения наркотиков и объёме трафика даёт хранящееся в Российском государственном архиве социально-политической истории сообщение Министерства охраны общественного порядка (так именовалось тогда МВД) РСФСР, адресованное Бюро ЦК КПСС по Российской Федерации. Датировано это сообщение 8 мая 1964 года, и оно, естественно, имело гриф "Секретно".
52 года назад министр охраны общественного порядка России Вадим Тикунов был крайне обеспокоен тем, что на территорию Российской Федерации стало завозиться всё больше наркотиков.
Основными поставщиками зелья, по его словам, были Казахстан и Средняя Азия. "За последнее время, - писал министр, - получило распространение употребление наркотических веществ, особенно гашиша".
Только в Омской области 62 поставщика и сбытчика наркотиков, арестованных милицией, сбыли наркоманам более 800 килограммов гашиша. В те времена считалось, что пресекалась примерно одна десятая часть противоправных действий в данной сфере.
Таким образом, только омские наркоманы могли выкурить за год до 8 тонн дури. Цифра, особенно для тех времён, совсем немаленькая. Гашиш для заинтересованных граждан был самым желанным наркотиком.
Милицейский генерал считал, что корень этого лежит в том, что он не требует никаких особых приспособлений для использования и его можно курить как в смеси с табаком, так и без такового.
"В погоне за лёгкой наживой, - пишет генерал Тикунов, - поставщики и спекулянты при перевозке гашиша прибегают к различного рода уловкам и ухищрениям. Они помещают его в специально изготовленные чемоданы с двойным дном, в банки с консервированными фруктами или вареньем, начиняют им резиновые мячи, арбузы, дыни. Нередко пересылают его в посылках или багажом".
В качестве перевозчиков использовались, как правило, проводники поездов дальнего следования, работники вагонов-ресторанов, то есть люди, профессионально связанные с транспортом.
Из сообщения министра члены Бюро ЦК КПСС по РСФСР узнали, что, оказывается, советские наркоманы "часто похищают наркотические вещества из аптек, больниц, поликлиник, складов и других мест хранения медикаментов или же по украденным рецептам получают их в аптеках".
А другие наркоманы вступали "в преступный сговор с медицинскими работниками, покупая у них наркотические средства или получая за определённое вознаграждение рецепты". В качестве мест, где "такие факты имели место", называются Башкирия, Чечено-Ингушетия, Удмуртия, Омская, Куйбышевская, Саратовская, Оренбургская области и, конечно же, Москва.
Вообще-то, если судить по сообщению министра охраны общественного порядка, изготовлением и оптовым сбытом наркотиков занимались, как правило, ранее судимые граждане. Из них состояли преступные группировки, которые организовывали сеть розничного распространения с привлечением молодёжи и даже детей. Как и во все времена прибыль от наркоторговли была весьма высокой.
"Поставщики гашиша, - писал министр в ЦК КПСС, - наживают огромные деньги, сбывая его спекулянтам по 200-300 рублей за килограмм. В свою очередь, за одну дозу гашиша (менее грамма) наркоманы платят спекулянтам от 50 копеек до одного рубля. Несложно подсчитать, что килограмм гашиша приносил наркодилерам прибыль в 700-800 рублей, что в 1964 году составляло 8-9 средних зарплат.
Самым крупным наркодилером Омска (этот город фигурирует в послании генерала Тикунова чаще всего) был некто Шнейдерович, который на продаже гашиша (только по запротоколированным милицией данным) нажил более 50 тысяч рублей. На эти деньги в 1964 году можно было приобрести с десяток автомобилей "Волга".
Для сравнения отметим, что первый секретарь ЦК КПСС и глава правительства СССР Никита Сергеевич Хрущёв, который был отправлен в отставку через несколько месяцев после того, как цитируемое нами письмо обсуждалось в ЦК, получал заработную плату чуть более 600 рублей в месяц...
На самом деле, суммы от продажи наркотиков, которые Шнейдерович получал из Казахстана, были гораздо больше. Милицейские оперативники оценивали их в гигантскую по тем временам сумму - до полумиллиона рублей. А это уже до миллиона доз.
Удивительно, но, в соответствии с Уголовным кодексом РСФСР 1960 года (введён в действие с 1 января 1961 года), крупному наркодилеру Шнейдеровичу грозил смешной срок. Ст. 224 УК РФ "Изготовление или сбыт ядовитых или наркотических веществ" (в состав преступления включалось также хранение и приобретение) предусматривала всего лишь лишение свободы до 1 года, либо исправительные работы, либо штраф до ста рублей.
Правда, за систематическое осуществление подобных деяний Шнейдеровича могли посадить на срок до 5 лет. И это был максимум!
Кстати, если мы с вами сегодня забьём в адресную строку фразу "наркотрафик в Омск из Казахстана", то сможем прочитать десятки, если не сотни информационных сообщений о пресечённых поставках наркотиков, различных преступных группировках, специализирующихся на перевозке и сбыте гашиша и марихуаны и так далее.
Так что "дело Шнейдеровича" живо и до сих пор. А тысячекилометровая граница Омской области с Казахстаном, вследствие наших дружественных отношений с этой страной, а также участием её в Таможенном союзе, остаётся практически прозрачной.
В письме министра охраны общественного порядка в ЦК красной нитью проходит мысль о том, что в употребление наркотиков всё больше вовлекаются молодёжь "и даже несовершеннолетние". В Куйбышеве, к примеру, было взято на учёт 183 наркомана-подростка, в Саратове и Омске было выявлено 870 наркоманов, из которых 70 процентов составляла молодёжь, причём отнюдь не богемная.
Сотрудница криминалистической лаборатории из Саратова Нефедова Т. К. писала в Министерство охраны общественного порядка: "Вот уже второй год эта зараза (продажа и потребление гашиша) захватывает всё больше и больше людей. Достаточно побывать в скверах, на площади Чернышевского, около стадиона "Динамо", в Крытом рынке, на проспекте им. Кирова, чтобы увидеть, как группы школьников, рабочих парней, студентов раскуривают гашиш".
В Казани, как отмечал генерал Тикунов, квартиру наркосбытчика Сафина, задержанного милицией, ежедневно посещали не менее 50 наркоманов юного возраста.
Наркомания в школах стала не очень редким явлением. Даже министр был поражён тем фактом, что некоторые школьники обкуривались на переменках до такой степени, что не могли связать двух слов:
"Органами милиции выявлено много наркоманов из числа учеников школ Министерства просвещения. В отдельных школах учащиеся курят гашиш в перерывах между уроками и под воздействием наркотиков оказываются не в состоянии продолжать учёбу".
Жительница Омской области Е. Н. Нефедова писала в адрес министра: "Юрий (сын) познакомился с нехорошими товарищами и попал под влияние подлого человека - продавца анаши (гашиша), он стал курить отчаянно анашу, приглашать к себе домой анашекуров.
Однажды накурился и стал сходить с ума. Побежал по улице босиком и попал в психиатрическую больницу. В посёлке, где мы живём, очень много зелени, но среди зелени очень много мусора - анашекуров старого, среднего, младшего и подросткового возраста".
Можно приводить много цитат из этого и подобных ему документов, которыми правоохранительные органы бомбардировали ЦК КПСС.
Руководители милицейского ведомства предлагали немного необычные меры по борьбе с наркоманией. Вместо того чтобы заниматься профилактикой этого зла, вылавливать наркодилеров и наркоманов, пресекать пути перевозки и сбыта, они решили просто искоренить посевы конопли в СССР.
Конечно, конопля конопле рознь, и есть её разновидности, которые практически нельзя использовать для производства наркотиков. Это обычная конопля, которая произрастает в холодном и умеренном климате.
А вот в южных видах содержание действующего наркотического вещества в 20 раз выше. В письме в Бюро ЦК КПСС по РСФСР отмечалось, что гашиш изготавливают из южной чуйской и южной маньчжурской конопли, которую в то время окультурили и сеяли в Киргизии, Казахстане и других республиках.
Министр охраны общественного порядка писал, что она составляла меньше трёх с половиной процентов от всей конопли в СССР. Отсюда и его предложение - запретить посевы этих культур на территории СССР и ввести уголовную ответственность за нелегальные посевы.
До этого Уголовный кодекс предусматривал ответственность только за нелегальные посевы опийного мака и индийской конопли (до двух лет лишения свободы).
ЦК КПСС пошёл навстречу министерству. Секретарь ЦК Андрей Кириленко (его виза стоит на письме) доложил вопрос в Совете министров уже в конце мая 1964 года. А 3 июня по данному вопросу было принято постановление Совмина, запрещавшее посевы наркосодержащей конопли.
Всплеск наркомании начала шестидесятых годов несколько затормозился с приходом к власти Брежнева. Но среднеазиатские, дальневосточные, крымские и северокавказские производители гашиша довольно быстро перестроились.
Заброшенные в соответствии с постановлением Совмина посевы окультуренной конопли в Средней Азии продолжали эксплуатироваться, а к концу 1960-х начался рост нелегальных посевов.
Новая волна наркомании, которая пришлась на начало 1970-х привела и к ужесточению антинаркотического законодательства, и к новым попыткам властей уничтожить посевы конопли, не имеющие уже такого народнохозяйственного значения, как раньше. Но время шло, и становилось ясно: нашу страну ожидают новые невиданные по масштабам вбросы как синтетических, так и натуральных наркотиков. А к этому мы оказались практически не готовы.
Пока я по техническим причинам не могу выкладывать в сообществе графические документы по политической истории Ростова - сканы и фотографии - буду знакомить интересующихся с другими материалами, касающимися «дореволюционной» эпохи. В частности, с некоторыми публикациями из блога http://germanych.livejournal.com/ , правдиво рассказывающими о реалиях жизни в СССР и развенчивающие некоторые мифы о Совдепии.
Вот, например, пост «Наркотики в СССР» - да, представьте себе, были. И наркотики, и, соответственно, наркоманы. Помимо самого текста здесь очень много комментариев, в которых люди личными воспоминаниями подтверждают, что наркомания была распространена в СССР достаточно широко и географически (Москва, Питер, Украина, Средняя Азия, Закавказье, там и Ростовская область упоминается), и если можно так выразиться, социально (больницы, вузы, армия и даже пионерлагерь).
Добавлю к этому пару своих воспоминаний. Бывший одноклассник мужа умер от передоза в середине 70-х (г.Волжский Волгоградской обл.). А в начале тех же 70-х, когда мы с мужем, еще студенты, посиживали на лавочке в ростовском горсаду, к нам подошел парень и попросил папиросу. Муж сказал, что нету. Я удивилась, спросила, почему он не предложил ему сигарету. Тогда он и разъяснил, что требовалась именно папироса - набивать «травку». Для меня это было откровением.
В посте «Алкоголизм в СССР» мне был задан вопрос о том, как люди становились наркоманами в советское время и откуда вообще наркотики в СССР появлялись. В этом вопросе я не так чтобы могучий специалист. Но к счастью в мой блог иной раз заглядывает компетентный по данному вопросу человек – ment52 , который вкратце разъяснил что и как было с наркотиками в СССР. Человек этот в 80-х годах был офицером милиции и трудился именно на ниве борьбы с распространением наркотиков в СССР.
«Опиаты, вплоть до героина, делали кустарно на кухнях. Частично из опийного мака, доставлявшегося из Средней Азии и из Украины. Частично из масличного мака (обычного, с меньшей концентрацией морфина), росшего везде, вплоть до родной Ленинградской области достаточно изобильно. А также потреблялись расхищаемые препараты типа, кодеин, кодтерпин, ну и промедол и т.п.
Марихуану (анаша, гашиш, план, банг, травка и т.п.) из конопли, растущей, как в хороших местах (типа Чуйской долины), либо где придется.
Из стимуляторов с началом 80-х резко развился (запрещен был только в 84-м) ЭФЕДРОН (джеф, марцифаль), элементарно приготовлявшийся из эфедрина гидрохлорида (либо его экстракт из мази для носа "Сунорэф"), перманганата калия (марганцова) и уксусной эссенции. Позднее он прогрессировал в первитин (винт)
Почти не было кокаина. "Кислоты" не было.
Особенно ситуация от теперешней не отличалась. Тем более с учетом заметного снижения опийной наркомании в последние годы. Меньше было, но не в разы. Ну и, как и все при совдепе – покустарнее, погрязнее, похужее....»
spbpavel wrote:
В ленинграле, памятник ленину, у метро московская, имел кодовое название - подзашиби косяк, с конца шестидесятых.
matros_kruzhkin wrote:
В начале 70-х наркОты собирались в "беседке" у станции метро "Площадь Александа Невского", за гостиницей.
А так же во дворе дома №61 по Невскому проспекту.
ihatehuman wrote:
да всё было, в поволжье наблюдал в юные годы как молодь в изрядном количестве варили из мака то, что называлось "черняшка", ну и винта было немало, в каждом квартале варщик был точно, варили ещё из капель под названием солутан.
ment52 wrote:
7 Апр, 2009 23:41 (UTC)
Например, мы с пацанами, отправляясь на игру (музыкантствовали немного), заезжали за травкой на пл. Восстания. От вестибюля метро до кафе-стекляшки на углу Невского и Суворовского (сейчас там новый дом) шло торжище всевозможной дурью.
Помню, как торчки, давясь, глотали "колеса" прямо в вестибюле метро, запивая водичкой из автомата.
А в советское время ширево, трава, колеса, нюханья всякой дряни - были совершенно обыденными аттрибутами дворовой жизни.
boza_revenge wrote:
Я в конце восьмидесятых курил "Беломор". Просто курил. И многие друзья, с кем я общался, тоже курили "Беломор". Ну прикол такой был.
Приятель поехал на юга, зашел в магазин (Ростовская область) купить папирос. Ему эту пачку кинули на прилавок со словами: "Иди отсюда, наркоман хУев..."
Это вынесло моск ему, это вынесло моск мне, когда он это рассказал.
katterfeld wrote:
Аптечный промедол и омнопон шел по цене до 50 рублей.
Брался из больниц, где вместо него вкалывали смесь димедрола с анальгином, дающую примерно тот же обезболивающий эффект, но без эйфории.
Правда, полагалось в конце смены сдавать пустые ампулы, но их либо делали, нанося трафаретом краску на отскобленные ампулы от других лекарств, либо покупали у наркоманов.
По моим оценкам, не менее половины промедола уходило "налево".
Кислота, кстати, была - в виде марок из промокашки, смоченных LSD и затем высушенных. Но она была распространены только среди "золотой молодежи".
Много экспериментировали с транквилизаторами, особенно в сочетании с алкоголем.
mischko wrote:
8 Апр, 2009 05:36 (UTC)
мать говорит, что в Харькове, в 80-е негры барыжили.
denorst wrote:
Тему наркомании в СССР так же хорошо раскрыл Подгородецкий в книге "Машина с евреями". Как оказалось, с наркоманией было так же, как и сейчас. Может чуть проще, т.к. денег у обычных людей было меньше. Но распрастранено было широко.
eihwaz_ wrote:
в Ленобласти жрали (и продолжают, я полагаю) "грибы-веселушки" aka псилоцибы. Они там растут до сих пор целыми полями.
polenova wrote:
Жрали грибы в 80-е, просто, по-моему, за них не ловили, не считали наркотиками. Галлюциноген из обычного мухомора получается.
lnnamoramento wrote:
не только в Ленобласти и гораздо раньше, еще до нашей эры их "жрали". а также кактусы. да
a_william wrote:
В Армии разграбляли индивидуальные аптечки, торен и промедол.
roizman wrote:
Конечно в СССР наркотики были. У нас в Свердловске в 1980г. было человек 20 наркоманов. Они все друг друга знали и на них пальцем показывали. Тогда никто не мог представить, что начнется в 90-х и как выглядит наркокатастрофа.
germanych wrote:
Re: Всё слова, лова, слова... Как-то у Вас без цифр...
Это очень и очень плохо. И у меня не было даже мысли пытаться доказать, что в РФ проблема с наркоманией решена. В мыслях у меня было только показать тем, кто свято верит в то, что в СССР не было наркомании, что наркомания была. И вы, своим постом только доказываете это лишний раз. 14 тысяч наркоманов по РСФСР в 1984 году – это я был сказал ООООчень много для Страны Советов. И что понимать под зарегистрированными? В СССР на официальном уровне полностью отрицали факт наличия наркомании в СССР, как социального явления. Так что регистрировали, видимо, только уж совсем клинические случаи.
chin_chinski wrote:
Смешно. мне кажется, говорить по ЦИФРЫ наркомании в СССР!
У нас же не было ни нищих, ни наркоманов, ни проституции ВООБЩЕ!
Так что опираться на официальные данные... Просто смешно!
Я вот, когда училась в Универе, к своему ужасу узнала, что в Петергофе наркомания - норма молодежной жизни... Кстати, траву курили примо в здании! (У меня был хороший гид, он и разяснил, что это за непривычный запах! :)))
Я ВООБЩЕ была ни сном ни духом про наркотики как таковые, про секс и проститущию, кстати тоже! И что, я должна с пеной у рта доказывать, что в СССР люди размножались вегетативным способом?!!!:)))
Да, я училась в начале-середине 80-х.
mamaykiev wrote:
В восьмидисятых на Украине по деревням была волна уничтожения мака. Его сеяли для пирожки всяких, да целый праздник есть медово-маковый Спас. Участковые облазили все огороды, да по кукурузам с этим делом боролись. Масштабы затраченных сил имхо косвенно характеризуют реальные масштабы проблемы
chin_chinski wrote:
С Украиной - понятно, там мак - растет, как кукуруза, а у нас в Ленобласти, сначала на дачах ДЕКОРАТИВНЫЙ мак мели, а потом, когда "бороться" начали к бабушкам-цветоводам приходили(если на клумбе рос мак!) с санкциями...
Все до абсурда - вот лозунг СССР! :)
totta_kai wrote:
Слушайте, в 80-х уже молодёжные книги (!) с анти-наркотической пропагандой издавали огромными тиражами. Для кого и про кого они были, если наркомании и наркотиков нигде не было =) (на вскидку вспоминается публикация "Белый ужас", можно наверное ещё найти в библиотеках, в итернете может и нет её)
night_horseman wrote:
Кстати! Вот вспомнилась мне рядовая советская поликлиника годов середины 80-х. Там по всем стенам висела наглядная агитация и прочие стен-газеты. Были там и выпуски про наркотики. Не зря, видно, были.
kosmopoliten wrote:
Наркота всегда была в Питере..В бытность моей молодости её продавали у стекляшки за Московским вокзалом..и все об этом знали. В ВУЗе было 2-3 "наркоши" в группе..но они не кололись, а курили "дурь"..Что такое- не знаю.Один раз попробовал с ними курнуть,но резко поплохело мне..и больше я к этой гадости не прикасался.
roman_v_m wrote:
"Не писать мне повестей, романов,
Не читать фантастику в углу.
Я лежу в палате наркоманов.
Чувствую, сам сяду на иглу."
В. С. Высоцкий, 1969 г.
shalpek wrote:
Что было в Средней Азии
Насчёт Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Кыргызстана - кайф курили всегда. Отец 54-го года рассказывал, что в их дворе в Алма-ате это было вполне в норме. Я вырос в 80-х - наши старшаки, даи взрослые мужики тоже курили.
В Таджикистане курить гашиш тоже было в порядке вещей.
Ещё у отца был друг - наркоман шприцевый. Но тот это дело перенял в Афгане, где служил.
А ещё отец рассказывал историю, про то как в 71 году ехал матросом в ленинградской электричке и к нему одсел хиппоза. Угостил карамелькой и когда узнал откуда узкоглазый брат, то поделился, что каждый год летом ездит в Чуйчкю область за планом.
То же самое у мамы в Тбилиси местные грузины когда узнавали откуда она первым делом спршивали про план.
Но шприцевых и системных торчков вроде винтовых, мне кажется было значительно меньше чем сейчас. В самый наркоманский город Казахстана - Темиртау СПИД и внутривенную дрянь завезли шахтёры и рабочие Карагандинского металлургчиеского у которых было много родственников в Росии. Вернее, это было один из главных путей. В 90-х в этом городе кололись погловно. Сейчас шахтёры поголовно курят - запаха нет, а с перегаром в забой не пускают.
Вообще, хорошая книжка великого кыргыза Айтматова про это дело - "Плаха" и кино татаро-казаха Нугманова "Игла" с Цоем.
alexmonarch wrote:
Я первый раз услышал про наркоту в 10-11 лет (год 88-89)когда ходил с родителями на спектакль "Зойкина квартира", так там кто-то из героев сказал: "Порядочному человеку в наше время без кокаина никак нельзя". Оттуда мне батя это слово и объяснил.
Что же касается лично меня, здесь мне кажется пропускают такую молодецкую забаву как токсикомания - многие мои сверстники нанюхавшись бензина или "момента" со стенами разговаривали:-))))
А мой тесть выросший в г. Шевченко (сейчас Актау) рассказывал что траву там курили все вместо табака и никто с этим дажене пытался бороться
ex_ex_ex_va wrote:
у бабушки(она в летнем лагере работала медсестрой) в каких-то махровых 70-начале 80-х кучка пионэров чуть кони не двинули, напившись портвяшка с лидокаином
когда стали выяснять, как им вообще такая светлая мысль пришла в голову-оказалось во дворе научили, что так сильнее вставляет
artem_k11 wrote:
В середине 60-х курить план вошло в моду, но это было и до революции, в Тифлисе курили авнашу из наргиле, кальяна.
Но в мою бытность план внедрялся выборочно. Например, в нашем более-менее элитарном дворе ребята им не увлекались. Зато в соседних домах Тбилисского Трамвайного Управления, где в коммуналках жили большей частью простые русскоязычные рабочие семьи, почти 90% молодежи закончила свою карьеру в тюрьмах, и давно на том свете. И семьи их выродились.
germanych wrote:
Вот так. Так что тему о том, что якобы наркомании в СССР не было, можно считать закрытой.
Также в наркоманских «семьях» были «прокормыши». На них их сотоварищи пробовали новое «зелье» и ставили различные эксперименты. Если «прокормыш» не умирал после введенного ему вещества, изготовленного из нового сырья либо по пока не проверенному рецепту, то «зелье» со спокойной душой использовали и другие члены семьи. Если же жизнь «прокормыша» на этом заканчивалась, то его либо расчленяли и хоронили, а самые сердобольные пытались спасти, и вызывали скорую помощь. В тех случаях, когда после эксперимента «прокормыш» выживал, чаще всего он снова возвращался в «семью».
Дабы не привлекать к себе лишнего внимания все члены наркоманских «семей» работали и были где-то прописаны. Кроме того, они хранили в разных местах принесённую «Достоевскими» «соломенную шляпу». Конечно, не все наркоманы в СССР жили «семьями», но большинство из них всё таки выбирало именно такой путь.
Источники, транспортировка и каналы сбыта
Наиболее распространёнными наркотиками в Советском союзе были опийный мак и гашиш. Опийный мак выращивался в колхозах в южных областях государства. Его использовали для изготовления морфина, который позже отправлялся в больницы. Сбором мака занимались люди, а не техника. Как утверждали правоохранители, больше всего хищений наблюдалось во время сбора, а также транспортировки. Милиционеры сетовали, что очень часто к этой работе допускались ранее судимые граждане, а также те, кто уже был уличён в краже опийного мака.Наиболее распространёнными наркотиками в Советском союзе были опийный мак и гашиш // Фото: pikabu.ru
Согласно данным советской милиции, уже в пятидесятых годах из южных регионов вывозились тонны опиума-сырца, анаши и кокнара. При этом правоохранителям пришлось потратить не один год на то, чтобы убрать с полей тех, кто раньше был судим за хищение и незаконный сбыт. Для примера, согласно плану на 1956 год посевы опийного макак занимали практически семь тысяч гектаров земли. С этих территорий планировалось собрать практически сто десять тонн опия-сырца, а в итоге было собрано свыше ста пятидесяти тонн. Это значит, что план был перевыполнен на 40%. И так было практически каждый год.
План по выращиванию опийного мака перевыполнялся практически каждый год // Фото: mywebs.su
Помимо хищения опийного мака непосредственно с полей, советские наркоторговцы также неоднократно устраивали ограбления складов. В этом случае у них появлялась возможность приобрести сырьё по сниженным ценам.
Когда правоохранители всерьёз занялись борьбой с хищениями опийного мака, наркоторговцы переключились на анашу. Анаша производится из индийской конопли. Она также выращивалась в Советском союзе, и схема торговли ею была примерна такой же, как и опийным маком.
Для транспортировки советские наркоторговцы использовали все доступные им методы. Наркотики и сырьё перевозилось в чемоданах с двойным дном, иногда в банках с консервацией, в протезах, а порой и пересылалось в посылках. К наркотрафику были причастны проводники поездов, следующих в южные регионы СССР и работники вагонов-ресторанов. Довольно часто главы первых советских «наркокартелей» лично не принимали участие ни в каких делах, связанных с транспортировкой и продажей наркотиков. Все действия осуществлялись через третьих лиц. Поэтому их было очень сложно наказать.
Аптечные наркоманы
Наркоманам в СССР не обязательно было иметь дело с наркоторговцами. «Кайф» в открытую продавался в аптеке. На полках были широко представлены таблетки на основе опиума, препараты с эфедрином, кодеином и прочими наркотическими веществами. Однако, наркоманов, которые покупали их и готовили себе «зелье» самостоятельно было не так уж много. Их больше интересовали чистые наркотики вроде кокаиновых капель, морфина и тому подобного. Такие лекарства можно было получить исключительно по рецепту. В этом случае в ход шёл подкуп врачей, которые могли этот рецепт выписать. Подобная практика была распространена в основном в больших городах.
Однако, наркоманов, которые покупали их и готовили себе «зелье» самостоятельно было не так уж много // Фото: ria.ru
Методы борьбы
Милиция начиная с пятидесятых годов неоднократно пыталась обратить внимание властей на проблему наркомании, но тщетно. Вдуматься только, за как сейчас принято говорить, хранение и сбыт наркотиков, преступника ждало наказание в виде штрафа в размере около ста рублей либо одного года лишения свободы. Наказание было смешным по сравнению с теми сверхприбылями, которые получали участники советских «наркокартелей».К примеру, килограмм опия-сырца с полей продавали за 800 – 1000 рублей, а перекупщики реализовывали его по цене в десять раз выше. Что касается гашиша, то килограмм этого наркотического вещества приносил дилерам прибыль до одной тысячи рублей, что составляло около десяти средних зарплат.
Довольно долго обсуждался запрет на выращивание опийного мака и его замена масляным, выведенным украинскими селекционерами. Данная практика позволила решить множество проблем в западных республиках СССР. К слову, из масляного мака также можно было получить опиум, но это было возможным только в условиях промышленного производства.
Наказание было смешным по сравнению с теми сверхприбылями, которые получали участники советских «наркокартелей» // Фото: mywebs.su
Борьба с опийным маком заставила советских наркоторговцев переключиться на гашиш и анашу. На эту проблему обратили внимание после того, как наркотики стали распространяться среди молодёжи. В некоторых школах даже были сорваны уроки, поскольку обкурившиеся ученики были не в состоянии что-либо делать. Со временем вышел запрет и на посевы индийской конопли, а с приходом к власти Брежнева всплеск наркомании начал сходить на нет, чтобы повториться с удвоенной силой в семидесятые.
Наркотики являются очень прибыльным бизнесом в любой стране мира. Если на современном этапе с ними борются специальные подразделения, а также ведётся активная социальная антинаркотическая кампания, то в СССР были очень мягкие наказания и отрицалась проблема наркомании. Это позволяло советским «наркокартелям» процветать и вести свой бизнес в довольно благоприятных условиях.
Воскресная библиотека:
Воскресная библиотека:
Новый марафет. Наркотики в СССР
Как торчали при большевиках?
Как торчали при большевиках?
В издательстве «Новое литературное обозрение» вышла книга историка Наталии Лебиной «Cоветская повседневность: нормы и аномалии», посвященная формированию советской повседневности от моды, досуга и сексуальности до пьянства, самоубийств и проституции. ВОС представляет главу, посвященную проблеме наркотизации общества как реакции на систему строгих предписаний и запретов.
Наталия Лебина
Доктор исторических наук, профессор, научный консультант СЗ НИИ «Наследие» МК РФ. Автор книг «Проституция в Петербурге (40-е гг. XIX в. - 40-е гг. ХХ в.)», «Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930-е годы», «Обыватель и реформы. Картины повседневной жизни горожан в годы нэпа и хрущевского десятилетия», «Энциклопедия банальностей. Советская повседневность: контуры, символы, знаки», «Петербург советский: “новый человек” в старом пространстве».
Издательство интеллектуальной литературы, cозданное в 1992 году на пике демократических реформ. Сегодня один из лидеров рынка гуманитарной литературы помимо книг издает журналы «Новое литературное обозрение», «Неприкосновенный запас» и «Теория моды», 29 книжных серий и проводит две ежегодных научных конференции (Большие и Малые Банные чтения). Широко известен специальный проект «НЛО» «Культура повседневности».
________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Наталия Лебина
Советская повседневность: нормы и аномалии .
Советская повседневность: нормы и аномалии.
От военного коммунизма к большому стилю
М.: «Новое литературное обозрение», 2015.
Население крупных российских городов познакомилось с наркотиками вовсе не благодаря приходу к власти большевиков. Одурманивающий эффект носило внешне безобидное довольно распространенное в России нюханье табака. В XIX веке появились морфинисты, эфироманы, курильщики гашиша. Развитие медицины неизбежно сопровождалось возникновением зависимости определенной категории людей от лекарственных средств, и, конечно, прежде всего от тех, которые имели наркотическое воздействие. Уже в конце XIX века были констатированы случаи привыкания к опию. Популярностью пользовался (в первую очередь у людей, имевших непосредственный доступ к медикаментам и шприцам, - у врачей, медсестер, аптекарей) и морфий. В начале XX века наркотики стали выступать в качестве показателя принадлежности личности к новым субкультурам. Появляющиеся духовно-идеологические течения обставлялись новыми бытовыми практиками, часто носившими более эпатирующий и раздражающий обывателя характер, чем сами течения. Эти практики противопоставлялись официальным и господствующим нормам поведения. Неудивительно поэтому, что наркотики стали сопутствующим элементом культуры модерна в России. Столичная богема в начале века увлекалась курением опиума и гашиша. Г.В. Иванов - поэт Серебряного века - вспоминал, как ему из вежливости пришлось выкурить с известным в предреволюционное время питерским журналистом В.А. Бонди толстую папиросу, набитую гашишем. Бонди, почему-то разглядевший в Иванове прирожденного курильщика гашиша, клятвенно обещал поэту «красочные грезы, озера, пирамиды, пальмы... Эффект оказался обратным - вместо грез тошнота и неприятное головокружение». Накануне Первой мировой войны в Россию стал проникать и уже очень модный в Европе кокаин. Первоначально этот довольно дорогой наркотик употребляли шикарные дамы полусвета, иногда высшее офицерство, обеспеченные представители богемы.
Октябрь 1917 года, помимо социального строя, коренным образом изменил и тип российского наркомана, явно его демократизировав. Немаловажную роль в этом процессе сыграла Первая мировая война. Не следует забывать, что нередко приобщение к морфию, в частности, являлось следствием тяжелых ранений, излечение которых требовало хирургического вмешательства с применением наркотиков. Однако в медицинской среде морфий употребляли не только больные, но и сами медики. Данные 1919–1922 годов свидетельствуют, что в Петрограде почти 60% морфинистов были врачами, медсестрами, санитарами, остальные прошли воинскую службу. Но не только увечья и физические страдания побуждали колоться морфием. Слабым был и медицинско-полицейский надзор за расходованием наркотических препаратов.
Победивший народ не замедлил приобщиться к наpкотикам - как к определенному виду роскоши, ранее доступной только имущим классам. Здесь четко прослеживалось стремление к смене иерархии стандартов поведения. Петроградская милиция в 1918 году раскрыла действовавший на одном из кораблей Балтийского флота «клуб морфинистов». Его членами были вполне «революционные» матросы, не только организованно приобретавшие наркотик, но даже вербовавшие новых членов для своего клуба. В новых социальных условиях не был забыт и эфир. Его сильный галлюциногенный эффект привлекал к себе даже представителей новой большевистской элиты. Художник Ю.П. Анненков вспоминал, как в 1919 году в Петрограде он вместе с Н.С. Гумилевым получил приглашение от Б.Г. Каплуна, тогда управлявшего делами комиссариата Петросовета, понюхать конфискованного эфира. Сам Каплун только изображал себя эфироманом, но слабостям других потакал с явным удовольствием, рассматривая наркоманию как код богемной личности. Анненков вспоминал:
«Каплун принес из другой комнаты четыре маленьких флакончика, наполненных эфиром... Все поднесли флакончик к носу. Я - тоже, но «уход в сновидения» меня не привлекал: мне хотелось только видеть, как это произойдет с другими... Гумилев не двигался. Каплун закрыл свой флакончик, сказав, что хочет уснуть нормальным образом, и, пристально взглянув на Гумилева, пожал мне руку и вышел из кабинета, сказав, что мы можем оставаться в нем до утра».
Продолжали существовать в Советской России и подпольные опиумокурильни. Но все же особой популяpностью после революции пользовался кокаин. Буквально через три месяца после прихода к власти большевиков Народный комиссариат внутренних дел вынужден был констатировать: «Появились целые шайки спекулянтов, распространяющих кокаин, и сейчас редкая проститутка не отравляет себя им. Кокаин распространился в последнее время и среди слоев городского пролетариата. «Серебряную пыль» кокаина с наслаждением вдыхали не только лица, связанные с криминальным миром, но и рабочие, мелкие совслужащие, красноармейцы, революционные матросы. Кокаин был значительно доступнее водки. Во-первых, закрылись многие частные аптеки и их владельцы старались сбыть с рук имевшиеся медикаменты, в том числе наркотические вещества. А во-вторых, из оккупированных немцами Пскова, Риги, Орши кокаин германского производства ввозился контрабандным путем. В годы Гражданской войны в Петрограде прекратили свое существование шикарные кафе и рестораны, и кулечки-фунтики с наркотиком стали продаваться в обычных чайных. В народе их быстро окрестили «чумовыми». В таких чайных часто разворачивались сцены, подобные той, которую описал в своем исследовании Г.Д. Аронович - известный в 1920-х годах врач-нарколог: «В майский вечер (1919 г.) у входа в чайную ко мне подошла девушка 17–18 лет, с усталым безжизненным лицом, в платке и просила на хлеб. Я не знал, что она собирает на “понюшку”, то есть кокаин, но скоро увидел ее среди посетителей, она почти силой вырвала из рук подошедшего к ней подростка пакетик кокаина, и когда тот потребовал от нее денег, она сняла сапоги, отдала их продавцу за 2–3 грамма кокаина и осталась в рваных чулках». Медики отмечали, что в 1919–1920-х годах кокаиновые психозы были довольно заурядным явлением. При этом 60% наркоманов составляли люди моложе 25 лет.
В годы нэпа в условиях свободы торговли кокаин, прозванный в народе «марафетом», получил особое распространение. До 1924 года Уголовный Кодекс РСФСР не определял каких-либо четких санкций в отношении распространителей и потребителей наркотиков. В 1920-х годах кокаином торговали на рынках в основном мальчишки с папиросными лотками. Правда, продавцы нередко жульничали и добавляли в наркотик аспирин, мел, соду. Это, конечно, снижало действие кокаина, но вряд ли могло спасти от пристрастия к нему. Ведь заядлые кокаинисты потребляли иногда до 30–40 грамм порошка в день, стремясь добиться эффекта.
С марафетом, как показывают исследования медиков, уже в 1920-е годы были хорошо знакомы беспризорники. Обследование задержанных за бродяжничество в 1923–1924 годах подростков показало, что 80% из них приобщилось к наркотику в 9–11 лет и имело стойкое пристрастие к нему. Действительно, «нюхнуть марафету» можно было прямо на улице с бумажки, ладони, ногтя. Лишь в отдельных случаях, когда в результате длительного потребления наркотика происходила атрофия тканей носового канала, приходилось пользоваться гусиным пером. Оно вставлялось глубоко в нос и позволяло ускорить втягивание порошка.
Конечно, чаще всего к кокаину прибегали асоциальные элементы, в частности проститутки. В 1924 году социологический опрос выявил, что более 70% особ, задержанных органами милиции за торговлю телом, систематически потребляли наркотики. При этом почти половина из них предпочитала именно кокаин. В тайных борделях 1920-х годов, как правило, можно было приобрести и марафет. В конце 1922 - в начале 1923 года в Петрограде органы милиции раскрыли целую сеть квартир, хозяйки которых не только занимались проституцией, но и, как было сказано в протоколе, почти круглые сутки продавали кокаин. Исследователь проблем проституции С. Вислоух писал в середине 1920-х годов: «Торговля марафетом... и иными средствами самозабвения почти целиком находится в руках проституток». По данным 1924 года, из 548 опрошенных проституток Москвы 410 потребляли наркотики, пристрастившись к ним после начала торговли собственным телом. Часто к марафету прибегали мелкие карманные воришки. Крупные воровские авторитеты довольно презрительно относились к «нюхарям», считая, что кокаин притупляет реакцию, столь необходимую в их деле. И все же это были люди, подверженные и другим видам отклонений. Потреблением наркотиков они обозначали свою принадлежность к асоциальной среде. Гораздо более страшным было проникновение наркотиков в стабильные социальные слои, означающее развитие в городском социуме элементов ретретизма.
Довольно широко в 1920-е распространилась подростковая наркомания. Дети из нормальных семей в поисках романтики нередко посещали притоны беспризорников и традиционные места их скоплений. Криминальный мир для части подростков оказывался более привлекательным, чем действительность советской трудовой школы, пионерских сборов и комсомольских собраний. Известный врач-нарколог А.С. Шоломович описал в своей книге, вышедшей в свет в 1926 году, следующий случай: «У одной матери сын подросток, которого все звали “толстячком”, три дня пропадал в каком-то притоне, где его выучили нюхать кокаин. Когда мать нашла его в притоне, она едва узнала своего толстячка: перед ней был оборванный, худой, истощенный человек, весь синий, с провалившимися щеками и глазами, весь разбитый настолько, что у него не хватало сил выйти из притона». В годы нэпа к марафету стала приобщаться и рабочая молодежь, которая, по мнению Коммунистической партии, должна была сыграть решающую роль в социалистическом преобразовании общества. Пролетаризация кокаинистов, в частности, являлась следствием прочных связей рабочих с проституцией. Представители правящего класса социалистического общества составляли, по данным 1927 года, почти 70% постоянных потребителей услуг продажных женщин, которые, как известно, активно торговали марафетом. Ситуация становилась критической: «сухой закон» способствовал развитию наркомании. Ее всплеск в 1920-е годы объяснялся не только ретретистскими настроениями, но и тем, что традиционные формы досуга не уживались с запретом на свободную продажу спиртного. Бороться с наркоманией советская власть начала раньше, чем с пьянством, хотя в Уголовном кодексе 1922 года не было нормативных предписаний по этому поводу. Преступлением, согласно 215-й статье, считалось «приготовление ядовитых и сильнодействующих веществ лицами, не имеющими на то права», что каралось «штрафом до 300 рублей золотом или принудительными работами». В ноябре 1924 года появилось постановление СНК РСФСР «О мерах регулирования торговли наркотическими веществами». Оно запрещало теперь уже свободное обращение сильнодействующих веществ, в частности кокаина, морфия, героина. Уголовный кодекс РСФСР пополнился статьей, предусматривавшей наказание и за изготовление, и за хранение и сбыт наркотиков. В документе фигурировали такие формы наказания, как лишение свободы сроком до трех лет.
Наркоманы же не подвергались уголовному преследованию. Напротив, в 1925 году в стране стали создаваться наркодиспансеры: в Москве открылось первое клиническое отделение для детей-кокаинистов. Лечение проводилось сугубо добровольно. К 1928 году статистические опросы зафиксировали заметное снижение употребления кокаина в Советской России. Свертывание нэпа повлекло за собой ужесточение таможенных барьеров. Приток кокаина из-за границы резко сократился, уменьшилось и потребление морфия. Однако лица, склонные к ретретизму, начали употреблять произраставшие в СССР опийный мак и индийскую коноплю. В 1930-х годах этот наркотик стал самым распространенным в СССР. Осенью 1934 года появляется нормативный документ - Постановление ЦИК и СНК СССР о запрещении посевов опийного мака и индийской конопли. Уголовный кодекс РСФСР был дополнен статьей 179-а «Незаконный посев опийного мака», в которой указывалось, что выращивание этих культур без соответствующего разрешения наказывается «лишением свободы на срок до двух лет или исправительно-трудовыми работами на срок до одного года с обязательной конфискацией посевов». Трудно сказать, остановило ли это наркоманов. Дело в том, что в 1930-е советские властные и идеологические структуры перестали следить за развитием наркомании в обществе. Не изучались причины, побуждавшие людей искать забвение в наркотических снах. Не исследовались и социально-психологические характеристики лиц, наиболее склонных к потреблению одурманивающих средств. Не менялась и нормативная база, необходимая для эффективной борьбы с наркоманией. Людей, пораженных этим недугом, как и алкоголиков, стремились обвинить прежде всего во враждебной настроенности по отношению к социалистическому строительству. Об этом, например, свидетельствует следующий случай. В августе 1935 года Ленинградский городской отдел здравоохранения обнаружил хищение из аптеки Ленметаллстроя «ряда ядовитых веществ». Судя по списку, приложенному к спецсообщению, были похищены наркотики - атропин, кокаин, морфий, героин. В аптеке явно побывали наркоманы, однако задержанные подозреваемые были обвинены в покушении на диверсию - в попытке отравить пищу в городской столовой. Неудивительно, что система медико-психологической помощи наркоманам в СССР в 1930-е годы была почти уничтожена. В период большого стиля из бытовой, подцензурной лексики исчезли разнообразные слова и понятия, связанные с лечением наркомании. Лишь в начале 1960-х годов, в период разрушения канонов повседневности большого стиля, самостоятельное название - «наркология» - получает направление медицины, изучающее последствия употребления наркотиков и лечение людей, ими злоупотребляющих. Слово «нарколог» - тоже новообразование 1960-х годов. Образуется и новое прилагательное «наркологический», в первую очередь употребляющееся со словами «диспансер» и «кабинет». Так возрождались нормы отношения к проблеме наркотиков в обществе, существовавшие в пространстве повседневности в годы нэпа и утраченные в эпоху большого стиля.
14.08.2017 2 884 0 Jadaha
Интересное
В Советском Союзе наркоманов было гораздо меньше, чем в нынешней России. А согласно официальной информации, наркозависимых в СССР вообще не существовало. Наркомания считалась «достижением» загнивающего Запада, которое просто не могло появиться в советском обществе. Но, несмотря на громкие заявления властей и строгую секретность, в Советском Союзе наркотиками торговали. Наживая на этом огромные деньги. Часть из которых оседала в карманах властей предержащих.
Нарком НКВД Ежов был кокаинистом?
Наркотики в том или ином виде в России стали широко распространяться в конце XIX века. После прихода к власти большевиков в СССР довольно долго не обращали внимания на распространение наркотиков. Впрочем, это неудивительно, потому что многие высшие партийные деятели (в том числе нарком НКВД Николай Ежов) сами были наркоманами со стажем и постоянно принимали кокаин. Который, как и опиум, продавался вполне свободно. Лишь в 30-х годах была запрещена свободная продажа наркосодержащих препаратов.
В 1956 году министр МВД Николай Дудоров отправил в Совмин СССР записку, в которой изложил свои выводы из статистики по поводу распространения наркотиков в стране. В ней, в частности, говорилось: «В районах Киргизской и Казахской ССР ряд колхозов занимается выращиванием опийного мака с целью получения из него опиума-сырца для нужд фармацевтической промышленности. Пользуясь тем, что некоторая часть населения среднеазиатских республик и Дальнего Востока занимается опиокурением, преступный элемент расхищает ценное лекарственное сырье, используемое для получения морфина и других алкалоидов, и перепродает его опиокурильщикам. В 1954 году за эти преступления органы милиции Киргизской, Казахской, Туркменской, Узбекской и Таджикской ССР привлекли к уголовной ответственности 244 расхитителя и спекулянта и изъяли у них 352 килограмма опиума-сырца. В 1955 году привлечено к ответственности 290 расхитителей и спекулянтов, у которых изъято 680 килограммов опиума-сырца. Проведенные органами милиции расследования показали, что опиум похищается главным образом в колхозах, возделывающих культуру опийного мака, причем этим хищениям благоприятствует существующий в колхозах способ добывания опиума.
В период уборки на поля опийного мака выходит около 25 тысяч сборщиков... Установлено, что хищения опиума совершаются, как правило, во время сбора, а также при транспортировке опиума-сырца с полей на приемные пункты. Похищенный опиум-сырец расхитители сбывают приезжим спекулянтам по цене 800-1000 рублей за килограмм, а последние распродают его лицам, употребляющим наркотики, по 8000-25000 рублей за килограмм».
Дудоров предложил засевать не опиумный мак, а масличный. Из которого тоже можно извлекать необходимые в медицине элементы. Только вот технология была более дорогостоящая. Поэтому хоть решение о переходе на масличный мак вместо опиумного и было принято, но как-то в жизнь оно не воплотилось. Выполняя и перевыполняя план сбора урожая, колхозы сеяли все больше мака, существенная
часть которого уходила не на фармакологические предприятия, а в кустарные лаборатории по производству наркотиков.
Во всем виноват Хрущев!
По некоторым оценкам, число наркозави-симых в СССР за период хрущевской оттепели выросло в 10 раз. А количество опия-сырца, продаваемого на «черном рынке», - в 30 раз. В 50-х годах с незаконной торговлей наркотиками боролся ОБХСС. В 1957 году Дудоров направляет в Киргизию, на пост начальника республиканского ОБХСС, полковника милиции Алексея Фефилова. С приказом разобраться с хищениями опия-сырца. Фефилов довольно быстро вошел в курс дела и уже через пару месяцев докладывал министру МВД Киргизской СССР: «В 1956 году план посева опийного мака составлял 6700 гектаров, предусматривалось собрать 107 тонн опия-сырца, фактически собрано 151,7 тонны, или план выполнен на 141%. В 1957 году планом предусмотрено и фактически засеяно 7942 га, предусмотрено собрать 121,6 тонны опия-сырца... Во многих колхозах опий на заготовительные пункты перевозится в чем попало: в бочках, ведрах, тазах, горшках и т. д., в неопломбированном виде, в результате создаются условия для хищения во время транспортировки, и мы имеем много фактов, когда у возчиков при сдаче недостает до 2 кг опия... Многие колхозы не имеют приспособленных для приема опия весов и разновесов, зачастую используются ржавые, старые и неклейменые весы, а вместо гирь камни, болты, гайки, разменная монета и другие предметы. В результате создаются благоприятные условия для обвешивания колхозников, а за счет этого происходит создание резервов для хищения... В отдельных колхозах допускаются возчиками и приемщиками судимые, несовершеннолетние, престарелые и случайные люди. Практика работы органов милиции Киргизской ССР в борьбе с расхитителями опия показывает, что хищениями занимаются, как правило, одни и те же лица, в прошлом судимые за хищений и спекуляцию наркотических веществ...»
В конце концов Гайворонских (с помощью внедренного агента, сотрудника МУРа) все-таки арестовали и упрятали за решетку. Но на ситуацию это никак не повлияло. На место Гайворонских пришли другие скупщики, объемы неучтенного (ворованного) опия-сырца продолжали расти. Фефилов настаивал на том, что о ситуации с наркотиками необходимо поставить в известность Москву, но республиканские власти воспротивились. Во-первых, многие партийные и милицейские начальники сами имели процент от подпольной торговли опиумом. А во-вторых, пристальное внимание Москвы всегда чревато тем, что москвичи полезут туда, куда им соваться совсем не следует. И раскопают что-то такое, что в ЦК знать совсем необязательно. Фефилову приказали заткнуться, и он...заткнулся.
Им и не снилось...
Почему Фефилов сразу не обратился напрямую к Дудорову, так и остается загадкой. Вполне возможно, что он и сам был не прочь поиметь собственный гешефт с наркоденег. Как бы то ни было, но его доклад до Дудорова так и не дошел. В Москве с ним ознакомились лишь через 20 лет, когда бороться с торговлей наркотиками решил другой министр МВД - Николай Щелоков.
К тому времени (середина 70-х) советские наркоманы тесно познакомились с другими наркотиками - марихуаной (анашой) и гашишем. В Москве 70-х существовали две мощные группировки, которые торговали наркотиками. Одну возглавлял Амин Бабаев, и специализировалась она на опиуме, вторую - Юрий Шиков, который «толкал» анашу и гашиш. Некоторое время коммерческие интересы наркобаронов почти не пересекались: клиентуры хватало на обоих, да и поставщики были из разных регионов. Но в 1975 году Бабаев, с помощью сотрудников Института химии при Академии наук СССР, наладил в подпольной лаборатории выпуск синтезированного перветина. Этот препарат был широко распространен в немецкой армии в 30-40-х годах XX века. Таблетки перветина входили в «боевой рацион» летчиков и танкистов. Также он широко использовался американскими военными во времена войн в Корее и Вьетнаме, как «таблетки бодрости». Позже его запретили, признав весьма опасным наркотиком из-за почти моментального привыкания. Перветин в наркоманской среде был принят «на ура», несмотря на дороговизну (Бабаев продавал одну дозу по 45-50 рублей). «Приход» (наркотическое воздействие) от перветина превышал не только опий и марихуану, но и гашиш. А требовалось его гораздо меньше. У Шикова стал падать уровень продаж, и он решил избавиться от конкурента. Для чего обратился к своим давним клиентам, кавказским ворам в законе.
Здесь стоит кое-что пояснить. Несмотря на то что на Бабаева и Шикова работало по несколько десятков человек, в криминальном мире у них не было никакого авторитета. В преступном сообществе их считали обычными барыгами, и уважаемые бандиты никогда бы не позволили наркоторговцам командовать собой. Именно поэтому, несмотря на то что Бабаев и Шиков ворочали миллионами, своей собственной силовой структуры у них не было. Для решения «силовых вопросов» они обращались к криминальным авторитетам.
Шикову удалось убедить своих клиентов, что у Бабаева есть чем поживиться, а нормальной «крыши» у него нет. Бандиты наведались к наркобарону в тот момент, когда он собирался ехать с любовницей в ресторан обедать. Бабаева сильно избили, забрали всю имеющуюся в квартире наличность (около 100 тысяч рублей), золотые изделия примерно на такую же сумму и около 5 кг наркотиков, на общую сумму около 200 тысяч рублей. Перед самым уходом Бабаеву настоятельно посоветовали покинуть Москву. Наркобарон решил последовать совету, но перед отъездом решил продать весь товар, хранившийся в тайниках. Именно с этим товаром его и задержали сотрудники милиции, которые уже давно следили за Бабаевым. Шиков радовался недолго, всего через пару месяцев после ареста конкурента пришли и за ним. Существует легенда, что обоих наркобаронов допрашивал лично Щелоков. Которому Шиков и Бабаев рассказывали, кому и сколько они засылали денег, чтобы на их «бизнес» милиция закрывала глаза. Что именно они рассказали, какие фамилии своих покровителей из властных структур назвали, история умалчивает. Вот только после этих допросов Щелоков потерял всякий интерес к борьбе с наркоторговлей.
Пройдет всего три-четыре года после ареста Бабаева и Шикова, и Советский Союз познакомится с новым наркотиком под названием героин. Его начнут массово ввозить в страну из Афганистана, где разгоралась война и были введены советские войска, и за этим бизнесом будут стоять высокопоставленные генералы. Наркоторговцы начнут объединяться в мощные кланы, с собственными армиями, разведкой и контрразведкой, современнейшими техническими средствами, высокопоставленными покровителями. У Юрия Андропова руки до наркомафии так и не успеют дойти, и созданные еще в советские времена наркоструктуры после развала СССР развернутся вовсю...
